Ультиматум [сборник] - Василий Головачев

«Старт!» — хотел скомандовать координатору шлюпа Диего, а потом ему показалось, что «ледяная» гора выстрелила по ним черным сгустком смолы…

— Со вторым и третьим шлюпами то же самое, — угрюмо доложил Чащин. — На связь не выходят. Зонд облетел ту странную гору сто раз — никаких следов пребывания шлюпов!

— Зато на самой горе появились новые ледяные натеки, — сказал Сажин. — Предвижу вопрос: да, возможно, это наши зонды и шлюпы, но, может быть, и нет. Времени на обдумывание ситуации у меня нет. У вас тоже.

Джаваир с минуту рассматривал изображение, переданное зондом: километровый голубовато-белый пик, похожий по форме на земной космолет, и прилепившиеся сбоку три пятидесятиметровые скалы.

— Как прикажете классифицировать случившееся? — Начальник экспедиции поднял худое, резкое, как нефритовая маска, лицо. — Как нападение? Нечто, чему мы даже не подобрали название, пожирает звездолет и десантные шлюпы и в память об этом выращивает их скульптурные изображения? Так, что ли?

— Факт исчезновения шлюпов налицо, — сказал Чащин. — И, судя по всему, кроме как внутри «айсбергов», быть им негде. Вот только почему они там не видны? И как это проверить? Каким способом разбить эту «ледяную» корку?

— По-вашему, они замурованы? — иронически приподнял бровь Сажин. — Так сказать, вморожены в «айсберг»? Впрочем, извините мой скепсис, я тоже не вижу совершенно никакого выхода, кроме разрушения «ледяной» корки.

— Прошу внимания, — раздался в зале голос бортинженера крейсера. — Фуор увеличил выход жесткой компоненты в излучении. Вспышка по прогнозу через восемь-десять часов.

Джаваир не пошевелился, только закрыл глаза. Молчал Сажин, молчали шестнадцать человек экипажа спасательного корабля. Наконец начальник экспедиции очнулся от раздумья, заметил взгляды своих подчиненных и встал.

— Прошу подготовиться к посадке в район исчезновения шлюпов. Группе риска — готовность ноль. Иные мнения есть?

— Иных быть не должно, — с облегчением проворчал Чащин. — В случае чего стартуем в джамп-режиме прямо с поверхности, у меня опыт в этом деле немалый. Правда, надеюсь, до этого не дойдет.

Джаваир очень хорошо понял смысл его последней фразы: старт крейсера с поверхности планеты в джамп-режиме был бы равен природному катаклизму типа мощнейшего извержения вулкана Кракатау на Земле много лет назад.

Крейсер опускался, величественный и строгий, окутанный многоцветной радугой защитного поля. В десятке метров от черного обожженного холма он выбросил веер ослепительного бирюзового огня — холм расплылся алым озерцом и застыл. Ветер тут же бросил на гладкую поверхность вновь образованного зеркала посадочной площадки поток сажи. Крейсер фыркнул ледяным облаком жидкого азота, подождал минуту и беззвучно опустился в центр озерца.

— Давайте попробуем ударить по горе ходовым ФГ,[6] — предложил Чащин, сбежавший перед посадкой из экспедиционного зала в ходовую рубку. — Пару выхлопов на минимуме тяги. Проверим на прочность. Аннигиляторы пасуют перед этим веществом. А лучше бы шваркнуть по горе из информационно-топологических преобразователей! Не впустую же мы их везли сюда.

— Какие мы грозные! — усмехнулся через силу Джаваир. — И откуда это в человеке? Бей-круши, ломать — не строить, пиф-паф, ой-ой-ой! Без анализа, без расчета последствий, без самого естественного в данной ситуации вопроса — зачем? Ползет из леса что-то непонятное — а давайте-ка ударим по нему из аннигилятора, чтобы надежно! Стена перед нами — трахнем по ней из носовой противометеоритки! Кричит кто-то страшным голосом в горах — шандарахнем по горам из гравипушки! На всякий случай, чтобы не кричало.

— Я этого не предлагал, — заявил озадаченный речью начальника экспедиции Чащин. — И никогда не был сторонником штурма и натиска, всем это известно. А если нет времени на размышления? Через несколько часов здесь будет Страшный Суд, найдем ли мы после этого своих ребят?

— И все же подождем, подождем. — Джаваир вздохнул. — Не обижайся, в данном случае не о тебе речь. Сначала пошлем поисковые группы, может быть, мы ошибаемся в оценках и шлюпы где-то рядом, провалились в ущелья или ямы. Поищем часа два обычными средствами. Потом пошлем группу риска, вооруженную… как на войну.

— Боюсь, обычными средствами все-таки не обойтись, — сказал задумчиво-мрачный Сажин. — Придется использовать более мощные инструменты. В том числе и наши излучатели.

Но люди не успели выслать десантолеты и выйти из крейсера. От исполинской сверкающей горы потянулся вдруг к кораблю радужный рукав, превращаясь в глотку колоссального удава. Пилот успел накрыть крейсер коконом аварийной защиты, а в следующий миг корабль оказался внутри ярко освещенного голубого пузыря.

Спустя несколько минут, в течение которых члены экспедиции приходили в себя, в одном месте пузыря открылось темное отверстие, и на оплавленную скалу ступил в скафандре Диего Вирт. За ним Денисов, мужчина в скафандре Даль-разведки и… нет, не человек, не землянин: иные пропорции тела, поза, одежда — гуманоид — да, но не человек.

— Бог ты мой! — прошептал Сажин. — Кто это с ними? Что происходит?

Никто ему не ответил.

Первым в экспедиционный зал вошел рослый рыжеватый молодой человек в командирском комбинезоне.

— Виктор Торанц, — представился он, пожимая руку Джаваиру. — Командир разведгала «Ра». А это Итин-Ис-Сторм. — Он повернулся к подошедшему следом существу. — Представитель цивилизации итинов, заведующий станциями внешней защиты.

Рука у итина оказалась вполне человеческой, пятипалой, жесткой и сильной. Он не казался смущенным или настороженным, наоборот, во взгляде его читалось понимание происходящего и едва заметное ироническое простодушие.

— Вы, очевидно, уже объяснились с нашими разведчиками, но мы в неведении, — сказал Джаваир. — Объясните все в двух словах. Почему вы не выходили на связь почти два года? Впрочем, расскажете потом, надо торопиться. Через пять часов фуор вспыхнет, и к этому времени мы должны быть за пределами системы.

— Торопиться не надо, — вмешался Диего Вирт, улыбаясь. — И не обязательно быть за пределами системы во время вспышки. Мы находимся под защитой векторно-временного континуума — так это переводится с языка итинов. Таинственные «ледяные» горы и поля на самом деле — временно-пространственные объемы, в которых время течет под углом к потолку времени в космосе. Универсальная защита от любых катаклизмов, в том числе и от вспышек сверхновых. Итины включают ее, как только прогнозы предсказывают год беспокойного Солнца. Командир, рассказывай дальше сам.

Торанц кивнул.

— Мы виноваты лишь в том, что не сразу уяснили разницу во времени: для нас внутри мира итинов прошло всего два месяца. Да и никого это не интересовало, мы были заняты контактом. Итины вышли на нас сами, когда мы произвели посадку на планете «айсбергов».

— Значит, каждый «айсберг» — область с иным ходом времени? — спросил заинтригованный Сажин, будучи скептиком по должности и ученым до мозга костей. — А перемычки?

— Туннели между закапсулированными районами. Сами понимаете, чтобы охватить временным полем всю планету, нужна колоссальная энергия, а ее у итинов не так уж и много, вот и приходится экономить, векторизовать лишь города и производственные центры. Советую дать сообщение на Землю, пока есть время до вспышки, пусть высылают экспедицию Комиссии по контактам, иначе управление снова пошлет сюда спасательную экспедицию. Дело серьезное, хотя и мы кое-что успели сделать.

Стоящий все это время совершенно неподвижно представитель цивилизации итинов вдруг пошевелился, по-птичьи быстро повернул голову к Чащину и спросил на чистом русском языке, почти без акцента:

— Что это вы заскучали, коллега Чащин?

Все остолбенели. Диего Вирт, успевший оценить умственные способности итинов, тихонько засмеялся. Лишь Джаваир, переживший беспощадные минуты взвешивания решения, но умевший держать себя в руках, остался бесстрастным. Он поглядывал на хмуро удивленного Чащина, хмыкнул и сказал серьезно:

— Командир Чащин обижен тем, что ему не дали продемонстрировать всю мощь крейсера для пробивания дырки в вашей защите. Но он отходчив. А мы все искренне рады познакомиться с вами!

Итин-Ис-Сторм улыбнулся: он умел ценить юмор.

БЕГЛЕЦ

Вертолет снизился до четырехсот метров и, накренившись, пошел по кругу.

— Видите желтое пятно? — прокричал пилот Березину. — Это и есть Драконья пустошь. Посередине — Клык Дракона.

Клык представлял собой совершенно гладкий каменный палец диаметром около полусотни метров и высотой чуть выше двухсот. Палец был окружен обширным песчаным оазисом, который с трех сторон охватывала тайга, а с четвертой ограждали пологие, израненные фиолетово-бурыми тенями бока Салаирского горного кряжа.